Главная » 2013»Июнь»8 » Эстонские мифы о "советской оккупации". Часть 3.
17:16
Эстонские мифы о "советской оккупации". Часть 3.
14 июня 1941 года в Эстонии, как и в остальных прибалтийских
республиках, была проведена масштабная операция по выселению в
отдаленные районы СССР «антисоветского и уголовного элемента». Вне
всякого сомнения, это была самая масштабная репрессивная акция со
времени вхождения Эстонии в состав Советского Союза; достаточно сказать,
что число арестованных в ходе июньской депортации в полтора раза
превысило число арестованных за весь предыдущий год. А ведь кроме
арестованных были еще и ссыльные…
Неудивительно, что тема
июньской депортации пользуется особой популярностью у эстонских
историков и политиков. Однако вместо объективного изучения проблемы
июньской депортации в Эстонии предпочитают заниматься подтасовками
фактов.
Подтасовки эти ведутся по трем направлениям.
Во-первых, искажаются причины депортации. Во-вторых, искажается численность депортированных. В-третьих, искажаются условия и последствия депортации.
Рассмотрим все эти сюжеты подробно.
1. Каковы были причины июньской депортации?
В
Таллине на этот вопрос ответ заготовлен заранее. Приступая к рассказам
об июньской депортации 1941 года, эстонские историки непременно
подчеркивают, что планы «депортации эстонцев» советские власти лелеяли
давно – чуть ли не с первых недель присоединения Эстонии к Советскому
Союзу. «Подготовка к исполнению широкой акции принудительного
переселения эстонского народа началась не позднее 1940 года, - пишет,
например, историк М. Лаар. – Первые признаки депортации эстонцев можно
найти из бумаг специального уполномоченного Сталина Андрея Жданова,
руководившего разрушением самостоятельности Эстонии летом 1940 года, -
здесь имеется замечание о том, что эстонцев следует выслать в Сибирь». В
«Белой книге» и вовсе называется точная дата: «В Эстонии подготовка к
массовым депортациям т.н. социально опасного элемента началась в
соответствии с распоряжением НКВД № 288 от 28 ноября 1940 г.»
Однако
при ближайшем рассмотрении мы обнаруживаем, что все эти заявления не
соответствуют действительности. Начнем с якобы найденного в бумагах
Жданова «замечания о том, что эстонцев следует выселить в Сибирь», о
котором пишет Март Лаар. Прежде всего, следует заметить, что изложение
этого документа Лааром выглядит весьма сомнительным. «Эстонцев следует
выселить в Сибирь». Неужели всех поголовно? Возможность подобного
мероприятия в 1940 году выглядит как минимум абсурдно. Да, советская
власть осуществляла «переселения народов»: чеченцев, ингушей, крымских
татар, калмыков и балкарцев. Но эти депортация, проводившиеся в годы
войны (1943 – 1944), метко окрещены современными историками
«депортациями возмездия» - коллективного возмездия за сотрудничество с
врагом. В предвоенное время депортационных акций по отношения к целым
народам не проводилось; так почему же по отношению к эстонцам должно
было быть сделано исключение? Неужели в Кремле обладали даром
предвиденья и уже в 1940 году знали, что после прихода немцев эстонцы
начнут массово записываться в батальоны вспомогательной полиции и
участвовать в карательных акциях против мирного населения по всей
оккупированной территории СССР?
Пойдем далее. Допустим,
документ, на который ссылается М. Лаар, действительно существует. Можно
ли из этого сделать какие-либо-выводы о намерениях советского
руководства? Нет, нельзя.
Вот, например, вскоре после
присоединения прибалтийских республик командующий войсками Белорусского
особого военного округа генерал-полковник Павлов (не бог весть какой
грамотей) отправил наркому оборону Тимошенко такую служебную записку:
«Существование
на одном месте частей Литовской, Латвийской и Эстонской армий считаю
невозможным. Высказываю следующие предложения: Первое. АРМИИ всех 3-х государств разоружить и оружие вывезти в Сов. Союз. Второе,
или После чистки офицерского состава и укрепления частей нашим
комсоставом – допускаю возможность на первых порах – в ближайшее время
использовать для войны части Литовской и Эстонской армий – вне БОВО,
примерно – против румын, авганцев или японцев. Во всех случаях латышей считаю необходимым разоружить полностью. Третье. После того, как с армиями будет покончено, немедленно (48 часов) разоружить население всех 3-х стран. За несдачу оружия расстреливать. К выше перечисленным мероприятиям необходимо приступить в ближайшее время, чтобы иметь свободу рук».
Если
мы будем пользоваться методикой эстонских историков, то, обнаружив этот
документ, начнем писать о том, что советские власти в 1940-м году
планировали разоружить прибалтийские армии, а их личный состав отправить
воевать в Афганистан. Однако на самом деле все обстояло прямо
противоположным образом. В Кремле на предложения Павлова отреагировали
очень просто. Выбросить в корзинку служебную записку командующего БОВО
нельзя – и поэтому ее просто отправили в архив. А 17 августа 1940 года
нарком обороны маршал Тимошенко издал приказ, согласно которому армии
прибалтийских республик просто-напросто переформировывались в
территориальные стрелковые корпуса Красной Армии. При этом в солдаты
территориальных стрелковых корпусов продолжали носить старую форму,
офицерский состав был немного разбавлен русскими и
эстонцами-коммунистами, а командующим 22-го Эстонского корпуса был
назначен генерал-майор Густав Йонсон, бывший командующий вооруженными
силами независимой Эстонии.
Как видим, даже если документ, на
который ссылается М. Лаар, и существует в природе, делать на его основе
какие бы то ни было выводы о намерениях советских властей нельзя. Но
может, о подготовке депортации из Эстонии в 1940-м году действительно
свидетельствует распоряжение НКВД № 288 от 28 ноября 1940 г., на которое
ссылаются авторы «Белой книги»?
Увы! Ссылка на распоряжение №
288 в качестве доказательства подготовки депортации в 1940-м году –
обычная подтасовка фактов. Никакого отношения к подготовке депортации
этот документ не имеет.
В той же «Белой книге» мы можем
прочитать, что, собственно, представляло собой это самое распоряжение:
«28 ноября 1940 г. Народный комиссар внутренних дел СССР завизировал
распоряжение № 288, согласно которому в НКВД Эстонской ССР (как и
Украины, Белоруссии, Молдавии, Карелии, Латвии и Литвы) надлежало
завести картотеку по т.н. контрреволюционному и антисоветскому
элементу».
Ну и где, извините, здесь депортация? Во все времена
и во всех странах соответствующими структурами велись картотеки
политически неблагонадежных лиц. Это – одна из основ деятельности служб
национальной безопасности и я сильно сомневаюсь, что от нее отказалась
даже в наше демократическое время. А уж в тридцатых – сороковых годах
такие картотеки имелись Далеко не только в Советском Союзе; эстонская
политическая полиция наверняка имела что-то подобное – не зря же в ее
составе имелся отдел по борьбе с инакомыслием. Следует ли из этого, что
в независимой Эстонии готовились депортации?
Эстонские
историки вообще слишком много внимания придают попавшей им в руки
картотеке учета «контрреволюционного и антисоветского элемента».
Обязательным элементом рассказа о событиях «первой советской оккупации»
является упоминание о том, что «с января по май 1941 года на учете в
так называемой картотеке политических неблагонадежных было 37794
человека и были сделаны запросы еще по 27597 лицам». Таким образом
читателю пытаются дать понять, что под угрозой ареста находилось как
минимум около сорока тысяч эстонцев – а может и все семьдесят. Однако
это не соответствует действительности.
В начале июня 1941 г. в
НКГБ СССР была подготовлена обобщающая справка «О количестве учтенного
антисоветского и социально-чуждого элемента по НКГБ Литовской,
Латвийской и Эстонской ССР». Согласно этому документу, по ЭССР было
учтено:
Участников к/р партий и а/с нац. организаций - 1470 Бывших охранников, жандармов, руковод. состав полиции и тюремщики - 670 Помещики, фабриканты, крупн. чиновники бурж. гос. аппарата - 2100 Бывш. офицеры и белогвардейцы - 425 Уголовный элемент и проститутки - 691 Члены семей, учтенный по пунктам 1, 2, 3 и 4 - 8900 Члены семей участн. к/р нац. организац., главы которых осуждены к ВМН - 195 Члены семей участн. к/р нац. организац., главы которых скрываются - 20 Итого: 14471
Как
видим, из 37794 человек, проходивших по картотеке, и 27597, на которых
«были сделаны запросы», лишь 13780 были сочтены НКГБ «политически
неблагонадежными» (уголовники и проститутки в эту категорию включены
быть явно не могут). Так что ценность картотеки антисоветского и
контрреволюционного элемента для изучения советской репрессивной
политики в Эстонии, мягко говоря, сомнительна.
Подведем
промежуточные итоги. Никаких доказательств тому, что подготовка к
депортации начала проводиться еще в 1940 году, эстонскими историками не
представлено. Это не удивительно – ведь представить доказательства тому,
чего не было, весьма проблематично.
Российские историки давно
обнародовали факт, ставящий крест на любых рассуждениях о начале
подготовки депортации из Эстонии в 1940 году. Дело в том, что июньская
депортация 1941 года осуществлялась в соответствии с постановлением ЦК
ВКП(б) и СНК СССР «О мероприятиях по очистке Литовской, Латвийской и
Эстонской ССР от антисоветского, уголовного и социально-опасного
элемента». Постановление это разрабатывалось руководством НКВД и
первоначально депортацию планировалось проводить лишь с территории
Литвы. Латвия и Эстония были вписаны в проект постановления в самый
последний момент. Проект даже не успели перепечатать – слова «Латвийская
и Эстонская ССР» вписаны в него от руки. Таким образом, решение о
депортации из Эстонии не готовилось заблаговременно, а было принято в
определенном смысле импульсивно, под влиянием момента.
Эстонские
историки пытаются скрыть это по вполне объяснимой причине. Любой
человек, осознавший, что Кремль принял решение о проведении депортации
из Эстонии буквально в последний момент, поневоле задастся вопросом:
«Так почему же решение о депортации было принято?» Ответ на подобный
вопрос крайне неудобен для сегодняшнего Таллина.
В предыдущем
разделе мы подробно рассмотрели размах репрессивной деятельности в
Эстонии в июне 1940 – июне 1941 гг., и убедились, что ни о каких
массовых репрессиях в этот период не может идти и речи. А коли так,
июньская депортация не может являться продолжением репрессий 1940 – 1941
гг., как это утверждают в Таллине. Напротив, депортация была разрывом
со всей предыдущей политикой Кремля по отношению к Эстонии.
Дело в
том, что депортация 1941 года организовывалась не для геноцида
эстонского народа, как рассказывают сегодня в Таллине. Депортация из
прибалтийских республик была способом борьбы с подготовленной
нацистскими спецслужбами «пятой колонной» из местных националистов. В
постановлении ЦК ВКП(б) и СНК СССР необходимость депортации
обосновывалась предельно ясно: «в связи с наличием в Литовской,
Латвийской и Эстонской ССР значительного количества бывших членов
различных контрреволюционных националистических партий, бывших
полицейских, жандармов, помещиков, фабрикантов, крупных чиновников
бывшего государственного аппарата Литвы, Латвии и Эстонии и других лиц,
ведущих подрывную антисоветскую работу и используемых иностранными
разведками в шпионских целях».
Прибалтийские республики были
покрыты разведывательными сетями абвера и сотрудничавших с ним
подпольных националистических организаций. В ожидании нападения Германии
на советский союз прибалтийские националисты готовились к вооруженным
выступлениям в тылу советских войск. О масштабности эти приготовлений
можно судить по докладу, отправленному в мае 1941 года Берлин
восточнопрусским отделением «Абвера II»: «Восстания в странах Прибалтики
подготовлены, и на них можно надежно положиться. Подпольное
повстанческое движение в своем развитии прогрессирует настолько, что
доставляет известные трудности удержать его участников от
преждевременных акций. Им направлено распоряжение начать действия только
тогда, когда немецкие войска, продвигаясь вперед, приблизятся к
соответствующей местности с тем, чтобы русские войска не могли
участников восстания обезвредить». Удерживать националистов от
преждевременных выступлений удавалось не всегда; как мы помним, осенью
1940 – зимой 1941 года в районе эстонского города Киллинги-Нымме
действовал крупный отряд «лесных братьев», расстреливавший
представителей советских властей и активистов.
Советские
спецслужбы, действовавшие в Эстонии весьма деликатно, разгромить
связанное с нацистскими спецслужбами подполье не смогли. Конечно,
отдельные успех был – так, например, незадолго до начала войны была
пресечена деятельность т.н. «Комитета спасения Эстонии». У арестованных
участников «Комитета» было изъято множество оружия, радиоаппаратура и
шифры, использовавшиеся для поддержания связи с немецкой и финской
разведками. Однако этого было недостаточно – и тогда в Кремле было
принято решение о депортации.
Это решение можно назвать жестким.
«Необоснованным» его назвать нельзя, учитывая, что в первые же дни
после нападения Германии на СССР только в трех прилегающих к Псковской
области районах Эстонии в тылу Красной Армии начало действовать около
260 отрядов и групп «лесных братьев».
Так что если бы
прибалтийские националисты не сотрудничали с германскими спецслужбами и
не готовили диверсионные выступления, в депортации из этих республик
«антисоветского элемента» не было бы никакой необходимости. Именно
деятельность националистов вызвала депортацию – и именно об этом
эстонские историки предпочитают умалчивать. http://a-dyukov.livejournal.com/60073.html
Приветствую Вас Гость | RSS
